В данной статье на примерах расшифрованных рукописных текстов героических сказаний рассматриваются индивидуальные особенности словоупотребления сказителей.
Сказители используют сходные стилистические и коммуникативно-прагматические средства. Во-первых, каждого из сказителей отличают особенности их родного диалекта или говора, как лексические, так и грамматические. Во-вторых, для современных сказителей типично широкое использование русских заимствований, как глобальных копирований, так и частичных. В-третьих, практически все исполнители используют просторечные стяженные формы глаголов, местоимений, существительных, характерные для устной речи. В-четвертых, сказители очень часто используют предпочитаемые ими коммуникативно-прагматические частицы, которые достаточно сложно перевести на русский язык и которые в обработанных фольклорных текстах часто опускаются их издателями (полза; тедир; ноо). В-пятых, у каждого исполнителя есть собственная (индивидуальная) лексика, употребляемая им во время эпического исполнения.
Устный регистр исполнения эпического текста делает особенно проминентным использование коммуникативно-прагматических частиц. Каждый из рассмотренных сказителей предпочитает ту или иную частицу при том, что практически все они при исполнении используют все вышеупомянутые частицы. Эти частицы принадлежат устному регистру исполнения текста, помогая сказителю психологически настроиться на дальнейшее исполнение, собраться с мыслями и т. п. В то же время они выполняют важные семантические и прагматические функции.
Тедир подчеркивает пересказывательность текста: как говорят, насколько я могу судить, по мере моего понимания, насколько я видел или слышал, как оказалось и т. п. Изä употребляется как маркер верности передачи смысла эпоса. Полза, широко использующееся в шорском языке как частица, маркирующая смену темы высказывания, в эпических текстах может становиться частицей, служащей для выражения повествовательного стилистического приема саспенс, помогающего сказителю повысить интерес слушателя к продолжению текста.
При общности этих особенностей для всех представителей современного поколения сказителей конкретный выбор того или иного полнозначного слова, его формы или прагматической частицы являются индивидуальными для каждого из сказителей. По этим «собственным» сказительским словоупотреблениям и предпочтениям, как по почерку, можно определить личность кайчи.
This article deals with individual peculiarities of word usage by Shor storytellers (qaychi’s). We have analyzed (and, partially, deciphered) a row of manuscripts of Shor heroic epic stories and delineated some linguistic features typical for a certain storyteller.
Storytellers use similar or identical stylistic devices and communicative and pragmatic means. Firstly, each storyteller preserves the features of his or her dialect or subdialect, both lexical and grammatical ones. Secondly, modern storytellers widely use Russian borrowings as global or partial copies. Thirdly, practically all storytellers use typical for the spoken language contracted forms of verbs, verbal forms, pronouns and nouns. Fourthly, storytellers abundantly use communicative and pragmatic particles of their choice. Such particles are difficult for translation into Russian; they are often omitted in written editions of epic texts (e. g. polza, tedir, noo, etc.). Fifthly, each storyteller has its own individual expressions and words.
The oral register of telling an epic story makes the use of communicative and pragmatic particles especially prominent. Each storyteller has his or her preferred particles used most often, although, of course, all particles can be used by any storyteller. Such particles help the storyteller to collect his or her thoughts, to communicate with the listeners, etc.; moreover, they fulfill very important semantic and pragmatic functions:
Tedir stresses the hearsay evidentiality of epic texts or a certain distance of the speaker to the narrated events meaning ‘as one says, as people say, as far as I can judge, as far as I could understand, it has appeared (to me), etc.’ Izä in epic texts stresses the adequacy of a narration. Polza is used in Shor as a particle marking switch reference (as for …); in epics, it is a particle serving as a stylistic device suspense, and helping to raise the interest of the listeners in the continuation of the story.
Even if these features are common to all storytellers whose epic texts we have analyzed, their choices of a certain word, expression or form are individual. Certain words and peculiarities of their usage indicate the personality of a storyteller, similar to his typical handwriting; both of them are individual and unique. Moreover, some usages give a clue to the emotions and the state of mind of the qaychi during his performance.
Disfluencies signal reference to novel objects for adults but not children
