THE IMAGE OF A HORSE - AS A SYMBOL (ON THE EXAMPLE OF EPIC "MANAS")

В статье основное внимание автора сконцентрировано на образе боевого коня, который стал частью традиционного мировоззрения. Символы, присутствующие в образе боевого коня, являются источником ценной информации, которые требуют глубокого изучения и через которые можно понять и оценить значение и роль коня в жизни кыргызского народа. В частности, цветовые символы, которые позволяют более полно раскрыть семантику образа боевого коня в эпосе «Манас». Эмпирической базой послужил кыргызский героический эпос «Манас». In this article, the author refers to the Kyrgyz heroic epic "Manas". Turning to this epic, the author's main attention is focused on the image of a war horse, which has accompanied the people for thousands of years and has become part of their traditional worldview. The author of the article sets himself the goal of assessing the relevance of this problem, as currently existing in manas studies, counting on the fact that the symbols present in the image of a war horse are a source of valuable information that requires deep study, and through which it is possible to understand and evaluate the meaning and the role of the horse in the life of the Kyrgyz people. And the author turns his attention to color symbols that can reveal the hard - to - reach sides of the image of a war horse in the epic "Manas".

THE IMAGE OF A HORSE - AS A SYMBOL (ON THE EXAMPLE OF EPIC "MANAS")

В статье основное внимание автора сконцентрировано на образе боевого коня, который стал частью традиционного мировоззрения. Символы, присутствующие в образе боевого коня, являются источником ценной информации, которые требуют глубокого изучения и через которые можно понять и оценить значение и роль коня в жизни кыргызского народа. В частности, цветовые символы, которые позволяют более полно раскрыть семантику образа боевого коня в эпосе «Манас». Эмпирической базой послужил кыргызский героический эпос «Манас». In this article, the author refers to the Kyrgyz heroic epic "Manas". Turning to this epic, the author's main attention is focused on the image of a war horse, which has accompanied the people for thousands of years and has become part of their traditional worldview. The author of the article sets himself the goal of assessing the relevance of this problem, as currently existing in manas studies, counting on the fact that the symbols present in the image of a war horse are a source of valuable information that requires deep study, and through which it is possible to understand and evaluate the meaning and the role of the horse in the life of the Kyrgyz people. And the author turns his attention to color symbols that can reveal the hard - to - reach sides of the image of a war horse in the epic "Manas".

Some problems of ethnic study of the heroic epic

На протяжении всего ХХ века в фольклористике доминировал так называемый поэтический метод, который занимался определением художественной системы героического эпоса. Вместе с тем все чаще ставился вопрос об отношении эпоса к историческим событиям прошлого. Многие фольклористы и историки, в лице С. Н. Азбелева, Л. И. Емельянова, Н. И. Кравцова, А. А. Петросяна, М. М. Плисецкого, Б. А. Рыбакова начали разрабатывать проблемы историзма в русских былинах. На этой почве в середине 1960-х гг. вспыхнули научные дебаты вокруг этой проблемы – историзма героического эпоса. Несмотря на полемический характер,суждения многих фольклористов оказались на стороне исторического изучения былин. Такая постановка вопроса, с учетом посмертно изданного труда «Экскурсы в теорию и историю славянского эпоса» (1999), оказалась не чуждой самому Б. Н. Путилову, который усердно разрабатывал типологическую теорию. В своих поздних изысканиях автор несколько отошёл от изначальной позиции. На широком фоне исторического изучения былин фольклористы пошли ещё дальше, вычленяя сведения этнического порядка в героическом эпосе. Цель настоящего исследования – определение этнического характера героического эпоса с учетом методологических достижений фольклористики конца ХХ и начала ХХI веков. Актуальность данного направления заключается в том, что несмотря на многочисленные этнонимы, топонимы, гидронимы, антропонимы и т. д., отражённые в героическом эпосе, они долгое время оставались в тени. Историки, опиравшиеся только на достоверные факты, игнорировали подобные сведения, а фольклористы, в свою очередь, считали их объектом историков. Поэтому научно-познавательный процесс подменялся суждением о личном вкладе эпических сказителей, якобы вносивших этническую номенклатуру в героический эпос. С распадом СССР были сняты многие идеологические запреты, связанные с этнической природой казахского эпоса. Это позволило отдельным учёным постсоветского пространства приступить к разработке этнических истоков героического эпоса. Были опубликованы соответствующие материалы, в том числе на страницах настоящего журнала, направленные на изучение этнических сведений в казахском эпосе. Отныне этнический характер эпоса не вызывает больших разногласий. В казахском эпосоведении эта проблема стала разрабатываться более глубже, с использованием методов исследования фольклористики, этнографии и этнологии. В статье приводятся новые сведения и суждения отдельных исследователей методологического порядка. Наряду с общеизвестными трудами вышеуказанных фольклористов в научный обиход вовлекаются герменевтические суждения А. М. Эткинда. Обращено внимание на информативную сущность героического эпоса, определены познавательные возможности синхронного и диахронного методов исследования. Подытоживая материал, автор приходит к заключению, что без этноса нет героического эпоса, а без этнического процесса – эпической традиции. Throughout the 20th century, folkloristics was dominated by the so-called poetic method, which was engaged in determining the artistic system of the heroic epic. At the same time, the question of the attitude of the epic to the historical events of the past was increasingly raised. Many folklorists and historians, represented by S. N. Azbelev, L. I. Emelyanov, N. I. Kravtsov, A. A. Petrosyan, M. M. Plisetsky, B. A. Rybakov, began to develop the problems of historicism in Russian epics. On this ground in the mid-1960s, a scholarly debate broke out around this problem: the historicism of the heroic epic. Despite the polemical nature of the judgment of many folklorists, they were on the side of the historical study of epics. Such a statement of the question, taking into account the posthumously published work “Excursions into the theory and history of the Slavic epic” (1999), turned out to be no stranger to B. N. Putilov himself, who diligently developed typological theory. In his later research, the author somewhat moved away from the original position. Against the broad background of the historical study of epics, folklorists went even further, distinguishing information of the ethnic order in the heroic epic. The purpose of this study was to determine the ethnic nature of the heroic epic, taking into account the methodological achievements of folkloristics of the late 20th and early 21st centuries. The relevance of this direction is that despite the numerous ethnonyms, toponyms, hydronyms, anthroponyms, etc., reflected in the heroic epic, they remained in the shadows for a long time. Historians, relying only on reliable facts, ignored such information, and folklorists, in turn, considered the object of historians. Therefore, the scholarly and cognitive process was replaced by a judgment on the personal contribution of epic storytellers who allegedly contributed ethnic nomenclature to the heroic epic. With the collapse of the USSR, many ideological prohibitions related to the ethnic nature of the Kazakh epic were lifted. This allowed individual scientists of the post-Soviet space to begin developing the ethnic origins of the heroic epic. Relevant materials were published, including on the pages of this publication, aimed at studying ethnic information in the Kazakh epic. From now on, the ethnic nature of the epic does not cause much disagreement. In Kazakh epic studies, this problem began to be developed more deeply, using methods of studying folkloristics, ethnography and ethnology. The article provides new information and judgments of individual researchers of the methodological order. Along with the well-known works of the above folklorists, hermeneutic judgments of A. M. Etkind are involved in scholarly use. Attention was drawn to the informative essence of the heroic epic, the cognitive possibilities of synchronous and diachronic research methods were determined. Summing up the material, the author concludes that without an ethnic group there is no heroic epic, and without an ethnic process – no epic tradition.

Image of a Shamaness in Khakas heroic epic: the case of S. I. Shulbaevʼs tales

В статье впервые рассматривается образ шаманки в героических сказаниях хакасов, тексты алыптыг нымахов, записанные от сказителя С. И. Шулбаева, вводятся в научный оборот. Целью исследования является определение типа женщин, сведущих во всех трёх мирах, сравнение топосов, встречающихся на пути шаманки в Нижнем мире героического эпоса и в путешествии в «мир мертвых» реального шамана. Для осуществления поставленной цели исследования использованы описательный, сопоставительный методы. В героическом эпосе хакасов типы женщин, сведущих во всех трех мирах, обладающих магическими свойствами, волшебными предметами, встречаются часто. Сказитель обозначает их словами пiлiгҷi, кöрiгҷi.В алыптыг нымахе есть много женщин, умеющих предсказывать будущее, благословляющих главных героев на подвиги, давая ценные советы. Есть героини сказаний, умеющие исцелять, лечить богатырей,женщин, умеющих перевоплощаться в различных птиц и зверей. Богатырки, имеющие «птичье» одеяние,являются переходными, когда образ зооморфных помощников уходит, вера, связанная с тотемом-предком, потихоньку угасает, на смену приходят образы женщин-помощниц и советниц эпического богатыря. Новизна исследования в том, что данный тип женщин в эпосе впервые рассматривается на образе шаманки. Ранее обозначались как защитницы рода, советчицы богатыря. В древних хакасских сказаниях образ мужчины-шамана встречается редко. Как мы знаем, данный персонаж был введён намного позднее, когда помощь шамана, имеющего девять бубнов, стал необходим. В сказании «Хубан Арыг» вводится образ Толгай-хама, подробно описано камлание шамана с девятью бубнами. Мы считаем, что данный эпизод более поздно привнесен в тело эпоса, тем более традиции жанра это позволяют. В статье также проведён сравнительный анализ образа шамана в этнографической литературе и в эпосе хакасов. Выявлены схожие элементы в описании дороги героя в «мир мертвых», шаманы имеют одинаковые средства передвижения по потустороннему миру, аналогичные хитрые уловки, помогающие перемещаться в ином мире, похожие способы проверки состояния «души» умершего. Следует отметить, что данное исследование может способствовать дальнейшему раскрытию образа шаманки в эпосе и более глубокому рассмотрению этой проблемы. The article for the first time examines the image of a shamaness in the heroic tales of the Khakases, the texts of Alyptyg nymakhs recorded from the narrator S. I. Shulbaev are introduced into the scholarly turnover. The aim of the study was to determine the type of women versed in all three worlds, to compare the topoi encountered on the way of a shaman in the Under World of the heroic epic and in the journey to the “world of the dead” of a real shaman. Descriptive and comparative methods were used to achieve the goal of the research. In the Khakas heroic epic, the types of women versed in all three worlds, possessing magical properties and magical objects are common, the narrator denotes them by the words piligchi, kerіgchi. The alyptyg nymakh has many women capable of foretelling the future and blessing the main heroes for feats of arms, giving valuable advice; there are heroines of tales able to heal and treat heroes, women who can transform into various birds and beasts. Bogatyrs dressed as “avian” are transitional, when the image of zoomorphic helpers disappears, the belief connected with the totem ancestor slowly subsides, and images of women assistants and advisers to the epic hero replace them. The novelty of the research is that this type of women in the epic was considered in the image of a shamaness for the first time. Earlier they were designated as protectresses of a family, advisers of a bogatyr. In ancient Khakas tales, the image of a male shaman is rare. As we know, this hero was introduced much later, when the help of a shaman with nine tambourines became necessary. In the tale “Khuban Aryg”, the image of Tolgai-khama is introduced, the shaman's calamation with nine tambourines is described in detail. We believe that this episode was introduced into the body of the epic later, all the more so because the traditions of the genre allow it. The article also provides a comparative analysis of the image of the shaman in ethnographic literature and in the Khakas epic. Similar elements in the description of the hero's road to the “world of the dead” were revealed, shamans have the same means of travel in the other world, similar tricks to help travel to the other world, similar ways of checking the state of the “soul” of the deceased. It should be noted that this study can contribute to the further disclosure of the image of a shamaness in the epic and a deeper consideration of this problem.

Мотивы космогонического мифа о небесном охотнике и трех маралах в фольклоре калмыков

Introduction. There are a great number of “familiar” motifs and plotlines in Kalmyk folklore that originate from mythology. One such archaic story of a universal character in the Turkic-Mongolian world is a cosmogonic myth of the heavenly hunter and the three red deer. The article aims to attempt at reconstructing this cosmogonic myth in the Kalmyk epic heritage. Importantly, such reconstruction requires typological comparisons because the story is easily “identified” in a variety of traditions. The research materials used are the texts of early Baga Tsokhur cycle sagas of Kalmyk heroic epic “Djanggar”. The analysis was based on structural-semantic, structural-typological, and comparative methods. As a result, the author comes to the following conclusions. The structural-semantic analysis of the motif manifests its archaic roots originating from the ideas of cosmogonic beginnings of the universe. The epic story relating of Savar Warrior following the moon path while hunting deer and red deer originates from a cosmogonic myth of the heavenly marksman [Sirius] and the three red deer [the stars from the belt of the constellation Orion]. Moreover, the character of Savar Warrior shows some elements that may be associated with the archaic myth of a bear-hunter chasing the deer that stole the sun. The results of the present study agree with other researchers’ views, according to which, the principal symbols that the archaic calendar of the Kalmyk ancestors included were the images of a hoofed animal and a bear and that the image of the heavenly hunter of the ancient myth relating of the world beginning characteristic of a number of folklore traditions was a substitute of the mythological bear, the liberator of the sun.

The use of verbs of movement in Khakas heroic tales

Статья посвящена выявлению глаголов движения в текстах хакасских героических сказаний. Данное исследование проведено на материале опубликованных текстов «Албынчы», «Алтын Арыг», записанных от популярного народного сказителя Хакасии С. П. Кадышева (1885–1997), и «Ай Хуучин» (сказитель П. В. Курбижеков). Актуальность исследования связана с возрастающим интересом к месту и роли пространственных идей в форме национальной лингвокультуры. Известно, что пространство и время как фундаментальные свойства бытия определяют специфику ментальности этнического коллектива, обусловливают уникальность временных и пространственных планов жизнедеятельности. В каждом языке существуют свои средства выражения и своя система способов выражения пространственных представлений. Одним из них являются глаголы движения. Целью статьи является выявление и описание глаголов движения, функционирующих в текстах героических сказаний хакасов. В задачи исследования входят: выявление глаголов движения, характерных только для текстов героических сказаний; определение семантики и грамматического значения этих глаголов. При решении поставленных задач были привлечены метод сплошной выборки примеров, предусматривающий подбор примеров для анализа и выписывание из текстов героических сказаний подряд всех встречающихся в нём примеров анализируемого типа; описательный метод для выявления глаголов движения и их последовательного описания с точки зрения их структуры и функционирования. Метод дистрибутивного анализа позволил выявить сочетаемостные особенности глаголов движения. Исследование проводилось в рамках антропоцентрической парадигмы знаний, естественной точкой отсчета которой является представление о человеке и о языке в человеке. В результате исследования выявлены и проанализированы глаголы движения, функционирующие в текстах героических сказаний хакасского языка; определены грамматические значения глагольной лексики в героических сказаниях хакасского языка; определены актуальные для языка героического эпоса глаголы со значением движения. Полученные результаты исследования могут найти применение при чтении лекционных курсов по хакасскому и другим тюркским языкам на филологических факультетах вузов, при составлении учебно-методических пособий, словарей, а также при сравнительно-типологических исследованиях. The article is devoted to the identification of verbs of movement in the texts of Khakas heroic legends. This study is based on the published texts Albynchy, Altyn Aryg, recorded from the popular epicteller of Khakasia S. P. Kadyshev (1885–1997) and Ai Huuchin (epicteller P. V. Kurbizhekov). The relevance of the research is related to the growing interest in the place and role of spatial ideas in the form of national linguistic culture. It is known that space and time as fundamental properties of being determine the specifics of the mentality of an ethnic group, determine the uniqueness of the time and spatial plans of life. Each language has its own means of expression and its own system of ways of expressing spatial representations. One of them is the verbs of movement. The purpose of the article is to identify and describe the verbs of movement that function in the texts of the heroic legends of the Khakas. The tasks of the research include: identification of verbs of movement that are characteristic only for the texts of heroic tales; determining the semantics and grammatical meaning of these verbs. In solving the tasks set, the method of continuous sampling of examples was recognized (providing for the selection of examples for analysis and writing out from the texts of heroic tales in a row all the examples of the analyzed type found in it), descriptive (for identifying verbs of movement and their consistent description in terms of their structure and functioning) method. The method of distributive analysis made it possible to identify combinable features of verbs of movement. The study was conducted within the framework of the anthropocentric paradigm of knowledge, the natural starting point of which is the idea of a person and of a language in a person. As a result of the research, the verbs of movement functioning in the texts of the Khakas heroic tales were identified and analyzed; the grammatical meanings of the verbal vocabulary in the heroic tales of the Khakas language were determined; the verbs with the meaning of movement that are relevant for the language of the heroic epic were determined. The results of the study can be used in the reading of lecture courses on the Khakas and other Turkic languages at the philological faculties of universities, in the preparation of teaching aids, dictionaries, as well as in comparative typological studies.

Сохранность и изменяемость поэтико-стилевых слагаемых в разновременных записях песни «Шара Гюргю» эпоса «Джангар»

Introduction. In the system of artistic and visual means, the epithet occupies one of the important places. To create a heroic image, the narrator uses epithets that characterize the status of the hero, age and heroic merits of the heroes. Goal and tasks. The purpose of the article is to study artistic-identifying combinations - epithets in the recordings of the song “Shara Gyurgyu” at different times, to identify their preservation and change over time. To achieve the goal, the following tasks were solved: epithets were identified in three different-temporal texts of the song “Shara Gyurgyu” (1862, 1970, 1971), a comparative analysis of artistic-identifying combinations in the texts of different dzhangarchi was carried out. Method. To study the poetical and stylistic texture, we applied the comparative method. The material of the research was records of different times: 1) “The Song about how the famous Ulan Shovshur of the mangas khan of the Ferocious Shara Gyurgyu reproached the Maloderbet cycle of 1862; 2) an audio recording of “Songs about the duel of a lion [-the hero] Ulan Khongor the Beautiful with the Ferocious Shara Gyurgyu” by Jangarchi Telty Lidzhiev 1970; 3) audio recording of “Song of Shara Gyurgyu” by jangarchi Mikhail Mandzhiev 1971. Results. The study of epithets in recordings of the song “Shara Gyurgyu” at different times showed that over more than a century that has passed since the first recording, the epic text in its artistic embodiment has undergone changes. The song “Shara Gyurgyu” of the Maloderbet cycle of 1862 is distinguished by an abundance of epithets, while in the recordings of the late tradition of the epic, there is a transformation of the artistic level of the text. Storytellers Teltya Lidzhiev and Mikhail Mandzhiev adhere to the main plot structure in the process of performance, without sharpening attention to poetic tropes. Observations of the texts of different storytellers at different times show that Dzhangarchi, having a wider epic knowledge, performs the song in accordance with the criteria of fidelity of reproduction, following the tradition of the epic school to which he belonged. A comparative analysis of recordings of the song “Shara Gyurgyu” at different times allowed us to identify constant units at the level of textual embodiment, which accumulate the poetical and stylistic basis of the epic narrative and mark the key links of the epic narration of the Kalmyk heroic epic “Dzhangar”.

DEMONOLOGICAL IMAGES IN THE KARACHAY-BALKAR HEROIC EPOS "NARTA"

В статье рассматриваются демонологические (зооморфные, антропоморфные и зооантропоморфные) образы на материале памятника карачаево-балкарского фольклора героического эпоса «Нарты». Из текстов духовного памятника исследуемого этноса приводятся характерные примеры данных образов, встречающихся в качестве действующих персонажей. Актуальность работы обусловлена тем, что виды демонических персонажей карачаево-балкарского нартского эпоса рассматривались в некоторых трудах исследователей-фольклористов, но все еще этот вопрос не изучен в достаточной мере. Для раскрытия некоторых характерных особенностей антогонистов эпических героев при написании работы использованы текстологический, описательный, сравнительно-сопоставительный и структурно-смысловой методы исследования. В статье проведен сопоставительный анализ антропоморфных образов в мифологических обычаях территориально близких народов Кавказа. Материалами исследования послужили тексты, напечатанные в академическом издании «Нарты», опубликованном в 1994 г. (составитель Т.М. Хаджиева). В нем зафиксированы записи устных рассказов карачаевских и балкарских сказителей, собранные в ходе полевых экспедиций. К категории представленных демонических персонажей карачаево-балкарского нартского эпоса относятся, прежде всего, «эмегенле» − «великаны», «сарыуекле, желмауузла» – «змеи, многоголовые драконы», «алмосту» – «алмасты, антропоморфными существа женского пола», «губула» – «пауками», «джинле» – «джинны», «обур, къуртха» – «старуха-колдунья», обитающие в параллельном от нартов мире. В фольклорных текстах довольно подробно описан внешний вид, место обитания, физические и умственные возможности зооморфных, антропоморфных и зооантропоморфных образов. Мифологические герои несут в себе разрушительную мощь, что является причиной их несовместимости в мире с нартскими богатырями, которые в свою очередь обладают созидательной силой. Следовательно, между ними зарождается вражда (борьба добра со злом). Проведенный анализ показал, что благодаря имеющимся в устных произведениях мифическим образам, устные произведения народного эпоса карачаевцев и балкарцев наполнены богатым воображением и живописным содержанием. The article examines demonological (zoomorphic, anthropomorphic and zooanthropomorphic) images based on the oral monument of the Karachai-Balkarian folklore of the heroic epic "Narts". Characteristic examples of these images are given, who are protagonists in the texts of the spiritual heritage of the studied ethnos. The relevance of the work is due to the fact that the types of demonic characters of the Karachai-Balkarian Nart epic were discussed in a number of research works, but this issue has not yet been sufficiently studied. To reveal some of the characteristic features of antagonists of epic heroes, when writing the work, textological, descriptive, comparative, structural-typological and structural-semantic research methods were used. The article provides a comparative analysis of the anthropomorphic images in mythological customs of the geographically neighbouring peoples of the Caucasus. The materials of the research were the texts published in the 1994 academic edition "Narts" (compiled by Khadzhieva T.M.), which contains records of oral stories of Karachai and Balkarian storytellers collected during the field expeditions. The category of presented demonic characters of the Karachai-Balkarian Nart epic includes, first of all, "emegenle" − "giants", "saryuekle, zhelmauuzla" − "snakes, many-headed dragons", "almostu" − "almasts, female anthropomorphic creatures", " gubula "−" spiders "," jinle "−" jinn "," obur, kurtha "−" old woman-witch ", living in a world parallel to the Narts. The folklore texts describe in some detail the appearance, habitat, physical and mental capabilities of zoomorphic, anthropomorphic and zooanthropomorphic images of the studied epic. Mythological heroes carry destructive force, which leads to their incompatibility in the world with the Nart heroes, who in their turn are the creators. Therefore, a constant enmity appears between them (the struggle between good and evil). The analysis showed that thanks to the mythical images available in oral works, the epic of "Narta" is filled with rich imagination and picturesque content.

Matrimonial Typology in the Mongolian Heroic Epic, J̌angγar

The Mongolian heroic epic J̌angγar cycles include many independent chapters, which are all connected to the deeds of the king, J̌angγar qaγan and his warriors. N. Poppe, A. S. Kichikov, W. Heissig and Rinčindorǰi studied the structure and pattern of the Mongolian heroic epics and agreed that matrimony is a notable pattern in Mongolian epics. The marriage of Qongγor is a classical story which reflects the typology of matrimony. In this article, I analyse the chapters describing different versions of the marriage of Qongγor in Kalmyk, Mongolia and Xinjiang. In the epic, the hero’s marriage follows the monogamous pattern, and a horse and a knife are presented as signs of engagement. This is evidence of the bride-price system. In addition, the custom of competition for the bride and the exogamy are the most notable features of the matrimonial system described in J̌angγar.

Az afrikai hősepika kutatása a francia nyelvűség területén

In the field of heroic epic research in Africa, the collections, transcripts, translations, and follow-up analyses accompanying the editions of the text were published for the most part in two languages, French and English. In this study, the author takes into account the outstanding achievements of French scholarship.