В статье на примере русского жестового языка (РЖЯ) делается попытка показать, что инструменты оценки жизнеспособности и сохранности языка, разработанные на материале звуковых языков, не вполне подходят для оценки жизнеспособности и сохранности жестовых языков. Если, например, оценивать жизнеспособность РЖЯ по шестибалльной шкале в системе «девяти факторов», предложенной в документе ЮНЕСКО (Language vitality…, 2003) и используемой в Атласе языков, находящихся под угрозой исчезновения, то эта оценка составит не более 3 баллов, т. е. РЖЯ будет характеризоваться как язык, находящийся под угрозой исчезновения. Это бесписьменный язык, преимущественно используемый в сфере бытового общения, существующий в окружении функционально несопоставимо более мощного русского звукового языка; подавляющее большинство носителей РЖЯ являются билингвами, в той или иной степени владеющими русским звуковым языком в его устной или письменной форме; большая часть носителей РЖЯ усваивают жестовый язык не в семье, с рождения, а в более позднем возрасте; условия усвоения РЖЯ влияют на языковую компетенцию его носителей; окружающий русский звуковой язык влияет на лексику и грамматику РЖЯ; этот язык остается пока недостаточно изученным и слабо задокументированным, и т. д. Однако в действительности РЖЯ в этих условиях стабильно сохраняется, а в последнее время даже расширяет свой словарный состав и сферы использования. Главный фактор, который обеспечивает сохранность жестового языка и который не учитывается в существующих методиках, предназначенных для оценки витальности языков — это модальность, в которой существует жестовый язык. Глухие люди, в силу того что им недоступна или плохо доступна аудиальная модальность, не могут полностью перейти на звуковой язык. Наиболее естественной для коммуникации для них остается визуальная модальность, при этом современные средства связи и интернет открывают дополнительные возможности для подержания и развития языка в визуальной модальности.
The paper discusses sociolinguistic aspects of Russian Sign Language (RSL) and attempts to show that the tools used to access the degree of language vitality, which were developed for spoken languages, are not quite suitable to access vitality of sign languages. For example, if to try to assess the vitality of RSL in terms of six-point scale of the “nine factors” system proposed by UNESCO (Language vitality ..., 2003), which is used in the Atlas of Endangered Languages, the assessment of RSL would be no more than 3 points. In other words, RSL would be characterized as an endangered language. It is an unwritten language, mainly used in everyday communication; it exists in the environment of functionally much more powerful spoken Russian; the overwhelming majority of RSL signers are bilinguals, they use spoken Russian, at least in its written form; most deaf children acquire RSL not in the family, from birth, but later in life, at kindergartens or schools; the conditions of RSL acquisition affect the deaf signers’ language proficiency, as well as spoken Russian affects RSL’s lexicon and grammar; RSL still remains insufficiently studied and poorly documented, etc. However, RSL, as a native communication system of the Deaf, based on visual modality, is not only well maintained, but even expands some spheres of use. The main factor, which supports maintenance of RSL and which is not taken into account in the existing tools to access the degree of language vitality is visual modality. The auditory modality is inaccessible or poorly accessible for the deaf, so they can not completely shift to spoken Russian. Visual modality remains the most natural for their communication. In addition, modern technologies and the internet provide much more opportunities for the existence of RSL in this modality and for its development.
Facial responses during listening predict authenticity judgments of vocal emotions