Статья освещает взаимоотношения Советского государства и Русской право-славной церкви в конце 1920-х — начале 1930-х годов в период коллективизации деревни, которая сопровождалась разрушением традиционного мира, драматической ломкой привычного уклада жизни. В центре внимания — политика наступления на православную идеологию и духовенство, выражавшаяся в закрытии храмов и монастырей, воинствующем атеизме, мерах репрессивного воздействия по отношению к священникам. Территориальные рамки исследования охватывают Центрально-Промышленную (переименованную через несколько месяцев в Московскую) область — мегарегион в 1929–1937 годах, включавший в тот период несколько бывших губерний Центральной России. На материалах Рязанского, Тверского и Тульского округов анализируются протестное движение крестьян против антирелигиозной политики власти, активные и пассивные формы сопротивления. Активные формы крестьянского сопротивления были направлены на защиту храмов от разрушения, духовенства от арестов, а также против запретов на богослужебную деятельность. Кроме того, верующие оказывали сопротивление антипасхальным вечерам и иным провокационным пропагандистским акциям, организуемым Союзом воинствующих безбожников. Основной действующей силой данного протеста были женщины, что предопределило название акций как «бабьи бунты». Пассивные формы протеста выражались в распространении информации о чудесах и знамениях, апокалиптических слухов о скорой войне, гибели советской власти в военном конфликте, грядущем конце света в наказание за вступление в «безбожный» колхоз. Сопротивление дало возможность сохранить храмы как очаги религиозности, сберечь и передать поколениям веру и традиции православной жизни.
The article treats the relationship between the Soviet State and the Russian Orthodox Church in the late 1920s — early 1930s, during the era of collectivism, which brought about the destruction of the traditional world and dramatically changed the traditional lifestyle. The article focusesaggressive on the policy of oppressing the Orthodox ideology and the clergy, which manifested itself though atheism, the dissolution of churches and monasteries, religious persecution. The research focuses on the situation in the Moscow region (the then Central Industrial region), which encompassed several former provinces in 1929-1937. The author analyzes the materials relating to the Ryazan District, the Tula District and the Tver District and investigates the data about peasants’ passive and active resistance to the antireligious governmental policies. The active forms of peasants’ resistance were aimed at the protection of churches and cathedrals against destruction, at helping priests avoid arrests, at protesting against bans on religious services. Moreover, believers protested against anti-Easter campaigns and other propaganda campaigns organized by the Union of Aggressive Atheists. Women were the driving force of the protests. As a passive form of protesting against religious oppression believers spread information about miracles and portents, apocalyptic predictions of ongoing wars and the destruction of the Soviet government n a military conflict, apocalyptic prediction of punishment for joining the impious kolkhozes. Due
to believers’ resistance to anti-religious campaigns it was possible to protect churches and cathedrals as the hearth of religious belief and to pass the traditions of Orthodox Christianity to other generations.
"Rosyjskie Wilno" Andrzeja Murawjowa
