Is there a demand for “suggestion” and “counter-suggestion” concepts in modern social science?

Рассматриваются некоторые идеи Б.Ф. Поршнева, изложенные в его статье 50-летней давности «Контрсуггестия и история», характеризуется их место в истории идей от-носительно динамики социальных изменений, анализируемой, в частности, в трудах отечественных ученых прошлого. Обосновывается настоятельность введения в глоссарий современных социальных наук концепта «суггестия» и понятия «контрсуггестия», показана их релевантность на широком историческом материале и полях взаимодействия социальных субъектов. Отмечено, что суггестия и противостоящая ей контрсуггестия пронизывают массовые настроения и влияют на все общественные отношения, особенно в кризисные моменты. Обращается внимание на феномен инфодемии, усугубляющей, по заключению Всемирной организации здравоохранения, проявления пандемии коронавируса, а также на его корреляцию с суггестией. The article considers a number of ideas by B.F. Porshnev set forth 50 years ago in his article "Counter-suggestion and History", as well as its role in the history of ideas, especially in connection to the dynamics of social changes analyzed, in particular, in the works by Russian historians. The urgency of introducing the concept of "Suggestion" and the notion of "Сounter- Suggestion" into the glossary of modern social sciences is justified, as well as their relevance is shown in a wide range of historical material and fields of interaction of social subjects. It is noted that Suggestion and opposing Сounter-Suggestion permeate mass moods and affect all social relations, especially in crisis moments. Attention is drawn to the phenomenon of infodemia, which, according to the World Health Organization, exacerbates the manifestations of the coronavirus pandemic, as well as its correlation with suggestion.

On the History of the Russian Lithuanistic: the Case of S. M. Solov’ev

Немногочисленные сочинения, в которых предпринимались попытки изобразить российскую литуанистику, т.е. историографию Великого княжества Литовского, в её историческом развитии, игнорировали С.М. Соловьева, сыгравшего громадную роль в становлении исторической науки в России. При этом упор делали на «москво-центричность» исторического сознания историка. Проникновение в это сознание путем скрупулезного анализа научных трудов позволяет, с одной стороны, увидеть в нём следы борьбы разных подходов к истории ВКЛ, с другой стороны, с полным основанием поставить С.М. Соловьёва в ряды ведущих российских литуанистов. The authors of far from numerous works, which attempted to trace the development of the Russian Lithuanistic (i.e. the historiography of a history of Great Duchy of Lithuania (GDL) before the Union of Lublin (1569) usually disregarded such famous historian as S.M. Solov’ev, who had played a prominent role in Russian historical studies. In his case the scholars usually referred to the “Moscow-centricity” of his historical consciousness. But the painstaking study of this consciousness gives opportunity, from one side, to notice some struggle of different approaches to historical knowledge and, from another side, to see Solov’ev among the leading Russian lithuanists.

Thinking of Everyday Life…

Представлена рецензия на сборник статей «Укрощение повседневности. Нормы и практики Нового времени» (сост. М. Неклюдова). Включенные в него исследования посвящены повседневным социальным практикам Нового времени в России и Европе и их конструированию при помощи нормативной литературы. The author presents a review of the collection of articles under the title “The taming of everyday life. Norms and practices of Modernity” edited by M.S. Nekhlyudova. Studies published in the collection are focused on common social practices in Modern Russia and Western Europe, and the construction of these practices by various texts of instruction.

Do parallel lines intersect?.. About communications, historiographic reflection and mutual perception of Soviet and émigré historians in the 1920s-1930s.

В предлагаемой рецензии анализируется монография В.Ю. Волошиной, В.С. Груздинской, В.П. Корзун, Д.М. Колеватова «Из двух углов: отечественный историографический процесс в оценке эмигрантских и советских историков (1920–1930-е гг.)». Авторы воссоздают коммуникативные сети, соединявшие эмигрантских и советских историков, исследуют проблемы взаимовосприятия двух научных сообществ.

Monastic Education in Late Antiquity: New Concepts, New Approaches

В статье представлена рецензия на сборник Monastic Education in Late Antiquity: The Transformation of Classical 'Paideia' (под ред. Л. Ларсен и С. Рубенсона). Отмечается как методологическая новизна подхода авторов, включенных в сборник статей, так и противоречивость некоторых суждений и выводов. The article presents a review of the collective volume Monastic Education in Late Antiquity: The Transformation of Classical 'Paideia,' edited by L. Larsen and S. Rubenson. It emphasizes both the methodological novelty of the approaches of the authors and the controversial nature of some of their judgments and conclusions.

Historicism and the beginning of interdisciplinarity in the intellectual history of the 19th – early 20th century human being in time

В статье исследуется становление междисциплинарности в интеллектуальной истории XIX – начала ХХ в. Методологическим основанием историзма этого периода, соединяющего различные области исторических, филологических, социальных наук и психологии, стала идея связи человека со временем его жизни и рефлексивно со временем культуры и социума (концепт «человек во времени»). Философия абсолютного идеализма Гегеля принимала человека только как «чистую» природу, как рациональность. Показана трансформация понимания человека от «великого характера» в гегелевской философии истории к человеку времени ренессансной культуры Я. Буркхардта, сверхчеловеку будущего в философии Ф. Ницше и к целостному человеку во времени социума и культуры в науках о духе В. Дильтея. При всем различии трех концепций выявлено сходство методологических оснований в установлении связи человека со временем его жизни и историческим временем культуры и в принятии идеи человека как фундаментальной для различения эпох или типов в истории культуры. Автор считает, что Дильтей дал первый опыт философского обоснования наук о духе как междисциплинарного гуманитарного проекта, в центре которого находилась идея целостного человека времени своего «жизнеосуществления», и определил историзм как смысл гуманитарного знания в целом. The article examines the formation of interdisciplinary in intellectual history in the 19th – early 20th century. The methodological basis of the historicism of this period, which unites various areas of historical, philological, social sciences and psychology, was the idea of a person's connection with the time of his life and reflexively with the time of culture and society (the concept of “human being in time”). Historicism of the philosophy of absolute idealism by G.V.F. Hegel accepted human being only as "pure" nature, as rationality. In the 1860s at the University of Basel J. Burckhardt, F. Nietzsche and W. Dilthey developed the idea of human being in time in the history of culture, philosophy and hermeneutics. The transformation of understanding of a person is traced from a "great character" in Hegel's philosophy of history to a person of the time of the Renaissance culture developed by Burckhardt, to the Übermensch of the future in the philosophy of Nietzsche and to an integral person in the time of society and culture in the sciences of the spirit of Dilthey. The present study reveals the similarity of methodological foundations of the three concepts in establishing a connection between a person with the time of his life and the historical time of culture; and in accepting that the idea of ​​man was fundamental for distinguishing between eras or types in the history of culture. The author believes that Dilthey was the first to produce philosophical substantiation for the sciences of the spirit as the basis of an interdisciplinary humanitarian project, in the center of which is the idea of a whole person of the time of his "life-fulfillment", аnd defined historicism as the meaning of humanitarian knowledge in general.

About Impossibility of Forgetting

В статье исследуется следующий парадокс: если индивидуальная память основана исключительно на внутренних ресурсах сознания, без принципиальной связи с внеш-ним положением дел, то мир, оказавшись непричастным к ней, становится местом взаимного равнодушия и полного одиночества. Без осознания всеобщей связи и усво-ения общей судьбы, в т.ч. через страдание как средства выхода за пределы инстинктивности страха, замкнутость на себя была бы непреодолимой. Цель проводимого сравнительного анализа с помощью примеров из художественной и исторической областей состояла в том, чтобы показать процесс погружения человека в измерение тотальной рассогласованности как с собой, так и с миром. В результате было продемонстрировано, что и катализатором, и действенным условием выхода из данного процесса является по-разному настраиваемый механизм культуры как памяти. Эти примеры свидетельствуют, что в жизненных исканиях, надеждах и через саму память происходитвозвращение к такому прошлому, которое, задавая рутину жизни, откры-вается в качестве искомого источника основы. В ходе анализа выясняется и то, что разрыв нарастающих цепей автоматических отношений, хоть и обнаруживает себя как трудноразрешимая задача, вместе с тем является реализуемым опытом, который прекращает раздвоение, т.е. прекращается такое состояние, когда растягиваемое «па-мятливое забвение» превращается во вторую натуру человеческого «я». Разбор филь-ма А. Паркера «Сердца Ангела» позволяет прийти к заключению, что обратная сторона удержания памяти бытия-лишь-при-себе имеет отношение к повседневности совместного бытия, с его частными отражениями в личном опыте, не только духовно-душевном, но и телесном. Через этот опыт и начинает формироваться онтология памяти не как автоматического существования (дления), а как усилия трансцендирующей мысли, благодаря чему изменяется отношение к повторению того же самого. The problem of individual memory is analyzed in this article. The following paradox is put forward: if the basis of individual memory is its own internal resources and they are not related to the external state of affairs, the world is a place of mutual indifference and complete loneliness. When a common destiny does not exist, it is impossible to overcome isolation. The purpose of the comparative analysis based on examples from art and historical studies was to show the process of putting a person in a state of disconnection from both himself and the world. As a result, it has been demonstrated that the mechanism of culture as memory is a condition for leaving this process. These examples show that in life searches, hopes and through memory itself there is a return to such a past, which, setting the routine of life, opens up as a sought-after source of foundation. Consequently breaking the automatism of connections is the termination of bifurcation. As a result forgettingceases to be the second kind of human “self”. The bodily factor is of fundamental importance here. An analysis of A. Parker 's “Angel's Hearts” confirms this. Here, memory experience is shown.

Erasmus of Rotterdam on the Religious Schism in Bohemia (1518-1519): concordia vs tolerantia

В статье исследуется переписка Эразма Роттердамского с чешским дворянином Яном Слехтой (1518-1519). Анализ посланий показывает наличие в Богемии трех крупных религиозных партий: католиков, чашников, Общины чешских братьев, именуемых пикартами, и разрозненных нехристианских сообществ: иудейских общин и сект эпикурейского и николаитского (адамитского) толков. Такой религиозный плюрализм Эразм характеризует как аномалию, как болезнь социума, которую необходимо преодолеть. Предлагаемое им средство состоит в возвращении всех в лоно римской церкви при условии согласия в ключевых положениях христианства. Эразм предлагает не закреплять разъединение через признание за некатолическими группами их прав на отличие, а, наоборот, создать условия для ликвидации этого раскола. Такую позицию Эразма не следует трактовать как принятие религиозного плюрализма, как веротерпимость и толерантность в современном понимании слова. The article examines the correspondence of Erasmus of Rotterdam with the Czech nobleman Jan Slechta (1518-1519). The analysis of the epistles shows that there were three major religious parties in Bohemia: Catholics, Chashniki, a Community of Czech brothers called picarts, and some scattered non-Christian communities: Jewish communities and sects of epicurean and nicolaitean (Adamite) followers. Erasmus characterizes such religious pluralism as an anomaly, as a disease of society that must be overcome. The remedy proposed by the humanist is to restore ecclesiastical unity and return all to the bosom of the Roman Church, provided that all agree on the key points of Christianity. Erasmus proposes not to consolidate the division by tolerating this division and recognizing the rights of non-Catholic groups to differ, but, on the contrary, to create conditions for the elimination of this division. Non-Christian movements should be excluded from interfaith dialogue. This position of Erasmus should not be interpreted as acceptance of religious pluralism, as toleration and tolerance in the modern sense of the word.

“Criticism of bourgeois sociology” in Soviet Russia of the 1920s: the Birth of a Genre

В статье рассматриваются условия и идейные предпосылки зарождения особого жанра в марксистской социологии – «критики буржуазной социологии». Лидер боль-шевистской партии и основатель советского государства, В.И. Ленин, придал этой критике государственно-политическое значение, выдвинул её программу и задал образец. На конкретных примерах он показал, что «принцип партийности» в философии применим в качестве универсальной методологии подозрения и разоблачения идейных противников. Выявляются причины и анализируются последствия подмены доктринальной критики идеологическим разоблачением. Рассматриваются позитивные социокультурные функции доктринальной критики по существу. The article discusses the real historical conditions and ideological prerequisites for the emergence of a special genre in Marxist sociology – «criticism of bourgeois sociology». The leader of the Bolshevik party and the founder of the Soviet state, V.I. Lenin, gave this criticism state-political significance, put forward its program, outlined its focus and set a pattern. Using concrete examples, he showed that the «principle of party affiliation» in philosophy is applicable as a universal methodology for suspecting and exposing ideological opponents. The causes are identified and the consequences of substituting doctrinal criticism with ideological unmasking initiated by V.I. Lenin are analyzed. The positive sociocultural functions of doctrinal criticism in essence are considered.

At the origin of Folklore studies in Karelia: G.S. Epiphanov and his time

В статье рассматривается возникновение фольклористики в Олонецкой губернии (Карелии) во второй четверти XIX в. Первыми фольклористами были ссыльные поэт-декабрист Ф.Н. Глинка и друг М.Ю. Лермонтова С.А. Раевский, а также выпускник местной гимназии В.А. Дашков и учитель Г.С. Епифанов. Особое внимание уделено анализу публикации Г.С. Епифанова «Заметки об Олонецкой стороне», испытавшей влияние сочинений Н.В. Гоголя и В. Скотта. Сделан вывод, что в отличие от работ других фольклористов, написанных в русле казенного патриотизма, эта статья Г.С. Епифанова отражала более независимую и отчасти оппозиционную позицию автора, из-за чего сам он подвергся гонениям властей. The article reveals the origins of Folklore studies in Olonets province (Karelia) in the second half of the 19thcentury. First folklorists were an exiled poet and Decembrist Fyodor Glinka and Lermontov’s friend Svyatoslav Raevsky, also a local gymnasiumstudent Vasiliy Dashkov and a schoolteacher Grigory Epiphanov. The greatest attention is paid to the analysisof a publication by G. Epiphanov, «Notes about Olonets side», which influenced by the writings by Nikolay Gogol and Walter Scott. It is concluded that in the contrast to the works of other folklorists, written in the spirit of official patriotism, this G. Epiphanov’s article reflects a more independent and partly opposition author’s view, because of what he was persecuted by the authorities.