Abkhazian Fairy Tales About a Wonderful Assistant

В статье рассматриваются сказки о чудесном помощнике. После того как герой хоронит мертвеца, дежурит у могилы отца, спасает рыбу, лосося, у него появляются чудесные помощники, которые в знак благодарности помогают ему жениться на царевне, спасают от гибели и т. д. В абхазских волшебных сказках данный сказочный сюжет встречается в нескольких вариантах. Также герой с помощью отрубленных голов змей узнает своего помощника, а благодаря платку и клейму о подвигах героя узнает и сам государь. В конце чудесные помощники (мертвец, рыба, лосось) предлагают герою «разделить» девушку, изо рта которой выходили змеи. Направляют свою шашку в ее сторону, и когда она кричит от испуга, из ее рта выходят части тел змей, и они убивают их, таким образом «очищая» девушку от змей, которые убивали всех ее женихов. Абхазы с давних времен и до настоящего времени после смерти человека совершают различные ритуалы, чтобы угодить покойнику, чтобы душа не тревожилась и обрела вечный покой. Следы некоторых ритуалов отражаются и в сюжетах абхазских волшебных сказках о чудесном помощнике. This article examines fairy tales involving wonderful assistants. After the hero buries a dead person, stands guard at his father’s grave, or saves a fish, miraculous helpers appear, who, help him marry a princess, save him from death, and so on, sometimes as a token of gratitude (e. g., for setting a fish free). In Abkhazian fairy tales, this plot appears in several versions. With the help of severed heads of snakes, the hero recognizes his helper, and thanks to a scarf and a mark the sovereign himself learns about the hero’s deeds. At the end, wonderful helpers (a dead person, a fish or specifically a salmon) propose that the hero “separate” a girl: they point their sabers in her direction, and when she screams in fright, snakes (or parts of them) come out of her mouth and they kill them. In this way they “cleanse” the girl from the snakes that had killed all of her suitors. After someone’s death, Abkhazians from ancient times to the present have performed various rituals in order to placate the deceased, so that the soul does not fret and can find eternal peace. Traces of some of these rituals are reflected in the plots of Abkhazian fairy tales about wonderful helpers.

Russian Émigré Ethnographers in Beijing

Статья посвящена работе русских исследователей по изучению традиционной культуры Китая, которое началось в Пекинской духовной миссии и российском посольстве в Пекине и было продолжено русскими эмигрантами, оказавшимися в Китае в ходе Гражданской войны в России и после нее. Большой вклад в изучение этнографии Китая внес Иван Серебренников. Особенно важной является его работа, основанная на полевых исследованиях и интервью, об албазинцах, потомках русских первопроходцев. Очень многое в изучении Китая сделали русские дипломаты, служившие в российском посольстве в Пекине: Иван Коростовец, Яков Бранд, Николай Колесов и др. Этнографическими исследованиями в Китае, связанными часто с педагогической деятельностью, занимались и эмигранты из России: Сергей Широкогоров, Иван Гапанович, Сергей Полевой и др. Их многолетнее погружение в китайский язык и культуру создало благоприятные условия для исследований и принесло результаты в виде научных трудов, которые востребованы и сегодня. Они оказали влияние и на китайских деятелей науки и культуры, знакомя их с русскими методами исследований. К сожалению, до сего дня сохранилось не так много публикаций о традиционной культуре Китая, изданных на русском языке. Большое количество работ осталось в рукописях, которые хранятся в зарубежных собраниях, что делает их труднодоступными для российских исследователей. Основанная на материалах, выявленных в иностранных архивах и библиотеках, данная статья сообщает ранее неизвестные факты об изучении этнографии Китая русскими. This article is devoted to the work of Russian researchers on the traditional culture of China which began at the Beijing Theological Mission and the Russian Embassy in Beijing and was continued by Russian émigrés who ended up in China during and after the Civil War in Russia. Ivan Serebrennikov was one who made a great contribution to the study of the ethnography of China. Especially important is his work about the Albazinians, descendants of Russian pioneers, which was based on field research and interviews. Russian diplomats who served at the Russian Embassy in Beijing - Ivan Korostovets, Yakov Brand, Nikolai Kolesov and others - did a lot of research on China. Émigrés from Russia, often associated with pedagogical activity, also engaged in ethnographic rearch in China. These included: Sergei Shirokogorov, Ivan Gapanovich, Sergei Polevoy and others. They influenced Chinese cultural scientists, introducing them to Russian research methods. Their many years of immersion in Chinese language and culture produced valuable research that is still in demand today. Unfortunately, to this day there are not many works about the traditional culture of China published in Russian. A large number of works have remained in manuscript and are kept in foreign collections, which makes them difficult for Russian researchers to access. Based on material collected from foreign archives and libraries, this article reports on previously unknown material concerning the study of Chinese ethnography by Russians.

Tradition and Modernity in the Work of Komi Storytellers (SUS 502 “Copper Forehead”)

Глубокая и прочная связь коми и русской сказочных традиций отмечалась неоднократно, вместе с тем конкретных разысканий по данной проблеме недостаточно. По этой причине в статье предпринята попытка исследовать особенности взаимодействия сказок соседних народов, принадлежащих к разным языковым семьям, но имеющих близкие культурные традиции. Материалом стал сказочный сюжет СУС 502 «Медный лоб». Проанализировав пять вариантов коми сказки, можно заметить, что в них реализованы все значимые эпизоды этого сюжетного типа. Однако наблюдения над коми региональным материалом меняют представление о стабильности законов народной сказки. При современном процессе затухания сказочной фольклорной традиции произошли изменения в наиболее устойчивой ее составляющей - сюжетно-композиционном строении. Широкое варьирование коми сказочниками сюжетов, образов, их трансформация привели к «новеллизации» некоторой части коми сказок, превращению их в авантюрно-фантастические устные повести. Традиционные сюжеты переосмыслялись прежде всего путем контаминации, а также путем сближения фольклорных сказок с русскими книжными произведениями. Приведенные примеры закономерных изменений отнюдь не говорят о полном разрушении его глубинной традиционной основы. Исследование показало, что коми сказочники имели представление о традиционной сказочной обрядности, широко ими пользовались, что во многом способствовало сохранению волшебной сказки как жанра. The strong connection between the Komi and Russian fairy tale traditions has been noted repeatedly, yet research on this issue is clearly insufficient. In this article the author attempts to define the interaction of fairy tales of these neighboring peoples which belong to different linguistic families but which have closely related cultural traditions. Its specific focus is fairy tale SUS number 502 “Copper Forehead.” It examines five Komi variants of the fairy tale that contain all of the significant elements of this plot type. Examination of the Komi material challenges the idea that the laws governing folktales are stable. With the fading of folkloric traditions, there have been changes in fairy tales’ most stable components, their plot and compositional structure. Komi storytellers have introduced changes that transform Komi fairy tales in the direction of “novelization,” turning them to some extent into oral tales of adventure and fantasy. Traditional stories are reinterpreted primarily due to contamination, including bringing folklore tales closer to those from Russian books. At the same time, these normal changes by no means indicate the complete destruction of Komi folklore’s deep traditional basis. The study also demonstrates that Komi storytellers have had a clear notion of traditional fairy-tale patterns and made wide use of them, which has largely contributed to the preservation of the fairy tale as a genre.

“Carnival” in Sardinia in the Context of Modernity

В статье автор подвергает анализу современное состояние одного из наиболее значимых в мировидении населения Барбаджи - горного ареала Сардинии - архаичного ритуального события, которое относится к числу древнейших культов плодородия, но на острове и вне его условно именуется «Карнавалом». В основу работы легли результаты полевых исследований автора и малоизвестные архивные данные. Вскрывая сущность лежащих в основе «Карнавала» обрядов, выявляя их природу, различные варианты и наиболее архаичные формы проведения, изучая героев и анализируя роль Церкви во «внешней» христианизации обрядов, автор отслеживает соотношение «автохтонных» и привнесенных составляющих обрядности: языческих и интродуцированных Церковью, локальных и инокультурных, фиксирует примеры сохранившихся аутентичных и реконструированных элементов. В первую очередь внимание уделяется путям и современным практикам воссоздания обрядов, включая ложную реконструкцию, их специфике и последствиям, в частности, трансформации сакральной традиции, востребованной локальным социумом, в перформанс, предлагаемый зрительскому вниманию «чужой», внешней аудитории. In this article, the author analyzes the current state of a ritual event that is one of the most significant in the worldview of the population of Barbagia, a mountainous area of Sardinia. Sardinia is one of the most culturally conservative regions of Italy, and this is especially the case with Barbagia. This archaic ritual is one of the oldest fertility cults and is conventionally referred to as “Carnival,” both on the island and outside of it. The article is based on the author’s field studies and little-known archival data. In studying the substance of the ritual and its ancient roots, the author also examines its actors, the variants and most archaic forms of their conduct, and analyzes the role of the church in the external Christianization of rites. She also tracks the “autochthonous” components of the ritual as well as the new ones: those that are pagan, those introduced by the church, local and foreign, preserved and reconstructed elements. Attention is also paid to modern practices of reconstruction, including the false reconstruction of tradition in the region, its specific characteristics and consequences. In particular, it describes the transformation of the ritual tradition, which is in demand by the local society, into performances offered to an “alien,” external audience.

Serbian Oral Tales of the AaTh 505-508 Type

Рассказ о благодарном мертвеце (AaTh 505-508) широко распространен в прозаическом фольклорном фонде многих народов мира. В его основе находится повествование о человеке, хоронящем мертвеца, который потом становится помощником и спутником, помогающим герою рассказа в женитьбе и приобретении богатства. В многочисленных исследованиях выделяются, среди прочего, разные варианты этого рассказа, определяются типы, модификации типов и их сложные взаимосвязи, регистрируются мотивы и сюжеты в письменных текстах, анализируются их сходства и отличия в рамках поэтических систем, к которым они относятся. В настоящей работе автор уделяет внимание тем вариантам этого рассказа, которые существуют в сербском прозаическом фонде, их тематическо-мотивной структуре, основным характеристикам главных персонажей в повествовательных ситуациях и событиях, а также сравнению с литературными источниками и элементам взаимопроникновения устных текстов разных жанров: сказки, легендарного рассказа и предания. Сербские устные рассказы о благодарном мертвеце записывались с первой половины XIX в., имеются и записи более позднего времени - второй половины XX в. Зафиксированные в самых ранних перечнях вариантов, эти рассказы свидетельствуют о наличии определенных международных моделей, а также о примерах их модификации в разных масштабах, в зависимости от территории и рамок традиции. The tale of the grateful dead man (AaTh 505-508) is widely known in the folklore of many nations of the world. In it the protagnist buries a dead man who comes alive and turns into the protagonist’s ally and companion and who helps the hero marry and acquire wealth. In this article, the author concentrates on the variants of this folktale type in Serbian, examining their theme-motif structure and the essential characteristics of the main protagonists. She also analyzes their literary sources and the interpenetration of oral texts of different genres (fairy tales, legendary stories and legends). Serbian oral stories about the grateful dead have been recorded since the first half of the nineteenth century; there are also accounts from the second half of the twentieth century. These stories, for which their earliest variants are preserved, reveal the existence of particuar international types as well as of adaptations to particular locations and traditions.

Spanish Carnival, Dictatorship, and Political Correctness

В статье в контексте истории Испании XIX-XXI вв. рассматривается эволюция народного карнавала как воплощения «протестного начала», «праздника непослушания», в ходе которого привычный социальный порядок «переворачивается вверх дном», происходит отказ от повседневных правил поведения, отменяются устоявшиеся этические и идеологические нормы. Давление властных структур на карнавальную традицию, порой весьма жесткое, вынуждало вести почти непрерывную борьбу за ее поддержание. Особое место в этом процессе занимает период диктатуры Франко, когда карнавал был запрещен и предпринимались попытки сконструировать ему замену, полностью лишенную исконной протестной и «ниспровергательской» сути. Автор описывает восстановление карнавальной традиции после падения диктатуры, а также реакцию общества и администрации на возобновившиеся «нарушения табу» в условиях либеральных свобод. Автор обращает внимание на принципиально новую тенденцию в культурно-идеологической атмосфере Испании последних лет, связанную с резким усилением влияния постулатов так называемой политкорректности и попытками влиятельной части общества перестроить в соответствии с ними действующую систему ценностей и отношений. В этой ситуации карнавал, веками игравший роль возмутителя общественного спокойствия, впервые в истории подвергается все более резкой критике как бастион консерватизма, сексизма, мачизма и т. д., требующий радикальной перестройки. Между тем ее реализация неминуемо уничтожит неповторимую специфику карнавала, буквально чудом сохранившуюся после столетий ограничений, запретов, «коммерческой коррозии» и других губительных для поддержания традиции факторов. This article examines the evolution of Spanish national carnival in the context of Spanish history of the past two centuries as the embodiment of the “protest principle,” as a “holiday of disobedience,” when the usual social order is turned upside down, everyday rules of behavior are rejected, and established moral and ideological norms are abolished. Pressure on the carnival tradition on the part of the authorities, sometimes very severe, generated an almost continuous struggle to maintain it. During the Franco dictatorship, carnival was banned and attempts were made to construct a replacement, devoid of the original critical and “subversive” spirit. This article describes the restoration of the carnival tradition after the dictatorship fell. It analyzes the reaction of Spanish society and administration to the renewed “taboo violations” in the context of liberal freedoms. The author draws attention to a fundamentally new trend in the Spanish cultural and ideological atmosphere of recent years associated with a sharp increase in so-called political correctness and with attempts by an influential part of society to rebuild a new system of values. In this situation, the carnival, which for centuries played the role of disturber of public peace, for the first time in history is being criticized as a bastion of conservatism, sexism, machismo, etc., that requires radical restructuring. However, the implementation of such change will inevitably destroy the unique nature of the carnival which miraculously survived centuries of restrictions, prohibitions, “commercial corrosion” and other factors detrimental to the maintenance of the tradition.

Collectors of Folklore and Ethnographic Information (Based on Material from the “Orenburg Diocesan Vedomosti”)

В статье дается обзор фольклорно-этнографических материалов, собранных учителями Оренбургской епархии (П. Н. Чижевым, С. А. Коняхиным и М. Я. Горбушиным) в конце XIX - начале XX в. и опубликованных в журнале «Оренбургские епархиальные ведомости». В работах много внимания уделено особенностям быта и обычаев деревень, где жили переселенцы из разных губерний России. Подробно описывая дома, одежду, обряды и обычаи сельчан, авторы публикаций отмечают, что люди сохраняют традиции тех мест, откуда они прибыли. Собирателями-учителями опубликованы сведения о существенных изменениях в образе жизни крестьян после отмены крепостного права. П. Н. Чижев, С. А. Коняхин и М. Я. Горбушин сообщали о местных календарных и семейных праздниках, обрядах, обычаях, суевериях, заговорах, существовавших в Оренбургской губернии. Несколько статей посвящены особенностям жизни староверов: обрядам при рождении ребенка, свадьбе, похоронам. В публикациях названных выше авторов приведены тексты легенд, преданий, обрядовых песен, заговоров и др. Все эти материалы, несомненно, заслуживают внимания этнографов, фольклористов и культурологов. This article provides an overview of the folkloric and ethnographic materials collected by teachers in the Orenburg diocese (P. N. Chizhev, S. A. Konyakhin and M. Ya. Gorbushin) in the late nineteenth - early twentieth century and published in the journal “Orenburg Diocesan Vedomosti.” In these works the authors pay much attention to the special way of life and customs of villages with immigrants from different provinces of Russia. Describing the houses, clothing, rituals and customs of the villagers in detail, the authors note that people preserve the traditions of the places they have come from. Collectors and teachers also published information about significant changes in the peasants’ way of life after the abolition of serfdom. They also describe calendar and family holidays, the description of rituals, customs, superstitions, and spells in the Orenburg Province. Several articles are devoted to the life of Old Believers: rites at the birth of a child, weddings, and funerals. The texts of legends, ritual songs, spells, etc. are also reproduced. These materials undoubtedly deserve the attention of ethnographers, folklorists and culturologists.

The Carnival of the Salento Greeks in Martignano: Functions and Symbols

Карнавал Салентийской Греции (il Carnevale della Grecìa Salentina) в коммуне Мартиньяно является примером традиции этноязыковых меньшинств Южной Италии, сознательно восстановленной с учетом довольно архаичных и специфичных для традиционной культуры черт. С одной стороны, событие имеет типичную для европейских календарных праздников, точнее, городских карнавалов, структуру и включает такие мероприятия, как представления с масками, парады повозок с аллегорическими фигурами, сожжение или разрывание масленичного чучела, символизирующего уходящий период года. С другой стороны, в зависимости от социально-политической номенклатуры ритуалы обретают дополнительные смыслы, новые функции, празднества обогащаются воссозданными или новоустановленными ритуалами. Источниками работы стали личные наблюдения и опросы во время праздника в феврале 2013 г., материалы официального сайта салентийского карнавала и из архивов Культурно-туристического парка им. Дж. Пальмьери в Мартиньяно, итальянские СМИ, итальянские туристические сайты, работы итальянских, греческих и русских исследователей. Основные цели исследования: показать степень присутствия «греческих» элементов в карнавале Мартиньяно и механизмы, которые используют организаторы мероприятия для придания ему «греческой идентичности»; определить место карнавала в культурно-экономической политике Италии, описать особенности идентичности греков Саленто. The Carnival of the Greeks of Salento (il Carnevale della Grecìa Salentina) in the commune of Martignano is an example of a revived tradition among the ethnolinguistic minorities of southern Italy that also takes into account archaic and traditional cultural features. On the one hand, the event has a typical structure for European calendar holidays and urban carnivals. It includes such carnival ritual constants as performances with masks, processions of carts with allegorical figures, and the burning or tearing of a Carnival effigy symbolizing the declining season. On the other hand, depending on the socio-political nomenclature, rituals acquire additional meanings and new functions, and the festivities are enriched with recreated or newly established rituals. The article’s main objectives are to reveal the degree of presence of Greek elements in the Martignano Carnival and the mechanisms that the organizers of the event use to refer to its Greek identity; to determine the role of the carnival in the cultural and economic policy of Italy; and to analyze the identity of the Greeks of Salento. It is based on the author’s personal observations during the holiday in February 2013; materials from the official website of the Salentine Carnival and from the archives of the Parco Turisctico e Culturale Palmieri in Martignano; Italian media; Italian tourist sites; and works by Italian, Greek and Russian scholars.

Perm Variants of the Fairy Tale Type SUS 502 “Copper Forehead”: Between Book and Folklore Traditions

В статье рассматриваются два вновь выявленных текста волшебных сказок сюжетного типа СУС 502 «Медный лоб» (ATU 502 “Wild Man”). Два текста, представленных в статье, относятся к импровизационным формам, созданным сказочницами на основе книжных вариантов сказки. Под влиянием книжной традиции сказочники интересуются психологией персонажей, их внутренними переживаниями. В рассматриваемых текстах много разнообразных деталей предметного мира, размышлений сказочника о своих героях и т. д. Сказочники легко и очень органично сочетают мотивы разных сказок в одном тексте, у них появляются детали и образы из кино- и мультфильмов, но особое внимание они уделяют книге. Преимущественно это адаптированные тексты из сборника А. Н. Афанасьева. В основе сказок Е. Н. Новиковой и Н. А. Чечихиной лежат книжные версии сюжета 502. У Евдокии Николаевны источник можно назвать точно - это текст из сборника Афанасьева, для сказки Нины Андреевны прямой параллели нет, но книжное влияние на исполнительскую манеру сказочницы очевидно. This article analyzes two newly identified texts of fairy tales with the plot type SUS 502 “Copper Forehead” (ATU 502 “Wild Man”). The two texts are improvisational, created by storytellers based on book versions of the text. Under the influence of the book tradition, storytellers are interested in the psychology of the characters and their inner experiences. In the texts under consideration, there are many varying details concerning the characters’ world and the storyteller’s reflections on his heroes. Storytellers easily and organically combine motifs from several fairy tales in one text, and they may also include details and images from movies and cartoons, but they pay special attention to the book. Mostly, these are texts adapted from of A. N. Afanasyev’s collection. The fairy tales of E. N. Novikova and N. A. Chechikhina are based on book versions of the plot 502. Evdokiya Nikolaevna’s source is specified as from Afanasyev, while there is no direct parallel for Nina Andreyevna’s version, although the influence on her performance of books is obvious.

Russian Folktales of Karelia About Otherworldly Helpers: The Plot Type 502 (SUS 502 “Copper Forehead”)

В статье представлен анализ сказок сюжетного типа, обозначенного в СУС под номером 502 «Медный лоб», из фольклорного фонда Научного архива Карельского научного центра РАН. Тексты записывались сотрудниками Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН на протяжении ХХ в. в двух очагах проживания русского населения - в Карельском Поморье (Беломорский, Лоухский, Кемский районы) и в Пудожском районе, как от известных сказочников (М. М. Коргуева, Ф. Н. Свиньина, отца и сына Дмитриевых), так и от рядовых исполнителей. В Заонежье такие сказочные произведения не были зафиксированы. Собранные в Карелии сказки об иномирном помощнике отличаются друг от друга разработанностью сюжета, в них в разной степени сохраняются важные сюжетообразующие элементы (появление персонажа в повествовании, его заточение и освобождение из плена, основные функции; роль царевича-освободителя и вынужденное его пребывание в одежде представителя низшего сословия, работа конюхом или пастухом, решение трудных задач, совершение подвигов). Сказочные произведения, относящиеся к сюжетному типу СУС 502 «Медный лоб», записанные в Карелии, в ряде случаев осложняются контаминациями с сюжетными типами СУС 300 1 «Победитель змея», 513А «Шесть чудесных помощников». В текстах нередко обнаруживается использование имен, связанных с лубочной традицией. Иномирный помощник в сказках варьируется: он может быть наделен зооморфными, орнитоморфными или антропоморфными признаками, но всегда обладает властью над животными и птицами, имеет золотую окраску, обусловленную его связью с иным миром. This article considers folktales of the plot type 502 “Copper Forehead” (according to the Comparative Plot Index, SUS and ATU 502) from the Scholarly Archives of the Karelian Research Centre of the Russian Academy of Sciences (KarRC RAS). The texts were recorded by the staff of the Institute of Linguistics, Literature and History of the KarRC RAS during the twentieth century from two areas with a primarily ethnic Russian population - in the Karelian Pomor area (Belomorsk, Loukhsk, and Kemsk Districts) and in the Pudozh District. They were told by well-known storytellers (M. M. Korguev, F. N. Svinyin, and the Dmitrievs, father and son) and by ordinary performers. No folktales of this sort from Zaonezhye have been recorded. These folktales about otherworldly helpers from Karelia vary in the degree of plot detail and in how much they have retained key elements of the plot (these include the introduction of the main character into the narrative; his or her imprisonment and liberation; the role of the tsarevich liberator and the time he has to spend dressed in lower-class clothes, working as a stableman or shepherd; his overcoming challenges and performing heroic deeds). Folktales of the SUS plot type 502 “Copper Forehead” recorded from Karelia sometimes are contaminated by elements from SUS plot types 300 “The Dragon Slayer” and 513А “Six Wondrous Helpers.” Names associated with the lubok tradition are not uncommon in these texts. The traits of the otherworldly helper in the folktales vary: they can be zoomorphic, ornithomorphic or anthropomorphic, but the character always has power over birds and animals, and is colored golden, due to the connection with the other world.