THE BAPTISM OF CLOVIS AS A SOCIOCULTURAL TRIGGER FOR THE MEROVINGIAN POLITICS

В статье исследуется расхождение между modus vivendi меровингских королей и нормами светских и церковных законов в области внутрисемейных и брачных отношений в VI веке в условиях подчинения идеологической сферы церковному институту. Крещение Хлодвига и христианизация франкского общества были пристрастно изображены Григорием Турским в его труде с многочисленными умолчаниями и искажениями. Выдвигается гипотеза о связи умолчания в «Истории франков» о дате крещения Хлодвига с регентским правлением Хродехильды при несовершеннолетних сыновьях. За брачными одеждами запрещенных союзов (с вдовой брата и сестрой жены, с мачехой и близкой родственницей) у Меровингов скрывались политические заговоры (дело Претекстата, обвинение Григория Турского в клевете на Фредегонду) и ожесточенная борьба за власть. Предлагаются новые интерпретации спорных исторических событий. The article examines the discrepancy between the modus vivendi of the Merovingian kings and the norms of secular and ecclesiastical laws in the field of family and marital relations in the sixth century in the conditions of subordination of the ideological sphere to the church institution. Gregory of Tours represented with prejudice the Christianization of Frankish society in his historical work with numerous eliminations and distortions. My hypothesis discloses the connection between the concealment about the date of Clovis’s baptism in the Decem Libri Historiarum and Clothild’s regency with minor sons. Behind the wedding clothes of incestuous marriages (including brother’s widow, wife’s sister, stepmother, cousin) the Merovingians were hiding political conspiracies (the trial of Bishop Praetextatus, the accusation of Gregory of Tours the spreading rumours about Fredegund) and a fierce struggle for power. New interpretations of controversial historical events are proposed.

MODERN CIVILIZATION AND DESTRUCTION OF AN INDIVIDUAL'S COGNITIVE MAP

В статье на основе публикаций в масс-медиа и Интернет-блогах анализируется трансформация когнитивной карты личности в современных условиях. Показаны основные направления и риски деструктивного воздействия на человека информационного поля. По мере становления новой цивилизации XXI века информационное поле ускоряет процесс придания современному варварству особого метафизического смысла, нарушающего допустимые нормы и пределы, свойственные любой цивилизации. Выделены триггеры, стратегии и технологии, запускающие у человека процессы кардинального изменения его мироощущения и миропонимания. Социально-психологический ракурс исследования позволяет по-новому взглянуть на природу и сущность современного варварства. Показаны возможные формы прогнозирования социального поведения человека в контексте появления и преодоления агрессивных злонамеренных действий. The article is devoted to the analysis based on mass media publications and internet blogs of an individual's cognitive map transformation in modern realities. General directions and risks of information field destructive impacts on an individual are shown. As new civilization of XXI century establishes, information field gives a boost to a process of giving special metaphysical meaning to modern barbarity, which destructs permissible social norms common to an any civilization. Triggers, strategies, and technologies, starting fundamental changing processes in world perception and mentality of an individual are summarized. Social and psychological view of the article lets take a fresh look at an essence and nature of modern barbarity. Possible forms of conceptual foresight of individual's social behavior are shown in context of materialization and overriding of aggressive and ill-destined moves.

CATALYSTS OF BARBARIZATION AND DEBARBARIZATION IN CLASSICAL ATHENS

В качестве факторов, способствовавших нарастанию варваризации в Афинах второй полвины V в. до н.э., в статье указываются создание Афинской морской державы, движение софистов, конфликт поколений, Пелопоннесская война, наступление «эры демагогов». Обратное же движение в сторону деварваризации (с самого конца Vв. до н.э.) было связано в первую очередь с возрождением уважения к законности, с укреплением стабильности и порядка. Новая афинская демократия IV в. до н.э., которую одни специалисты считают «усовершенствованным» вариантом по сравнению с демократией предшествующего столетия, а другие, напротив, ее упадком, кризисом, была в основном свободна как от охлократических, так и от олигархических тенденций; она может с полным основанием быть определена как умеренная демократия, в отличие от радикальной демократии второй половины V в. до н.э. Конфликтов не то чтобы не было, но их старались разрешать мирным путем, по возможности достигая компромисса и избегая насилия. The article cites as factors, which promoted the growth of barbarization in Athens in the last half of the 5thcentury B.C., the following ones: the emergence of the Athenian Empire, the sophistic movement, the conflict of generations, the Peloponnesian War, and the coming of the “era of demagogues”. As to the reverse motion towards debarbarization (from the very end of the 5th century B.C.), it was connected, in the first instance, with revival of the lawfulness’ authority and with strengthening order and stability. The new Athenian democracy of the 4thcentury B.C. (which is considered by some scholars an “improved” version as compared with democracy of the previous century, but by other scholars, on the contrary, its decline and crisis) was in general free from both ochlocratic and oligarchic tendencies; it may be with good reason defined as a moderate democracy, as distinct from the radical democracy of the last half of the 5thcentury B.C. It is not to say that there were no conflicts, but people sought to solve them by peaceful way, as far as possible, to reach compromises and to avoid violence.

CIMBRI AND TEUTONS OR «THE FIRST GREAT MIGRATION»

Статья посвящена одному событию в древней истории, которое много раз исследовалось и комментировалось, когда германские племена кимвры и тевтоны осуществили многолетнее перемещение в пространстве Центральной Европы, которое можно назвать «первым переселением народов». Они были разгромлены Римом, но это событие вызвало мощное движение других племен, особенно в сторону Восточной Европы, где образовалось много новых археологических культур. Среди них особое значение имеет зарубинецкая культура и её роль в истории Восточной Европы. The article is devoted to an event in ancient history, which has been studied and commented on many times, when the Germanic tribes of the Cimbri and Teutons carried out a long-term movement in the space of Central Europe, which can be called the “first migration of peoples”. They were defeated by Rome, but this event caused a powerful movement of other tribes, especially towards Eastern Europe, where many new archaeological cultures were formed. Among them, a special place is occupied by the Zarubinets culture and its place in the history of Eastern Europe.

TRIGGERING THE RISE AND DEMISE OF BARBARISM IN THE CASE OF THE PHENOMENON OF THE RELIGIOUS SCOPCHESTVO

В статье рассматривается феномен религиозного скопчества, возникший на Древнем Востоке, распространившийся затем в эпоху Античности по всему Средиземноморью и развившийся впоследствии в средневековой Европе. Особое внимание уделяется секте скопцов — ее зарождению, росту, расширению и упадку — в России в период с XVIII по XX вв. Цель статьи — исследовать историческую и психологическую подоплеку этой секты, причины ее возникновения и распада, а также толерантности к ней общества и государства на определенном этапе несмотря на очевидный вред. Автор приходит к выводу, что во всех случаях триггером проявления и преодоления такого рода варварства была репрессивная политика государства. Среди прочего, автор утверждает, что такие эмоционально заряженные проявления варварства оказываются необходимым атрибутом психологической адаптации при переходе на новый уровень общественного развития. Несмотря на то, что о религиозном скопчестве (и, в частности, о русском мистико-экстатическом сектантстве) написано немало, тема все еще недостаточно изучена и открыта для новых подходов, подобных тому, который предлагается в этой статье, без параллелей в российской или мировой науке. The article examines the phenomenon of religious scopchestvo that emerged in the ancient Near East, spread throughout the classical Mediterranean world, and subsequently evolved during the European Middle Ages. The main focus is on the sect of the scoptsy — its inception, growth, expansion, and decline — in Russia during the period from the eighteenth to the twentieth century. The purpose of the article is to examine this sect’s historical and psychological background, the triggers behind its emergence and decay, and why both the state and society happened tolerate it for quite some time in spite of being obviously harmful. The author’s conclusion is that the origin and downfall of this display of barbarism were equally triggered by the repressive policy of the state. Among other issues, the author asserts that such emotionally-charged expressions of barbarism turn out to be a necessary attribute of psychological adjustment when moving to a new level of societal development. While much has been written on the subject of religious scopchestvo — and, specifically on the mystic and ecstatic sectarianism in Russia — the theme appears to be understudied and open to new approaches, like the one advocated in this article with no parallels in Russian or world scholarship.

BLACK SWAN DOWN: BRITAIN’S ROMAN PAST AND A NEW BARBARITY

В центре статьи — интернет-скандал, вызванный образовательным мультфильмом о жизни в римской Британии, подготовленным по заказу BBC. Бурное обсуждение цвета кожи главных героев, начатое консервативным публицистом Полом Уотсоном, довольно быстро переросло в своеобразное столкновение в общественном дискурсе двух образов Рима и его наследия: мультикультурного, противоречивого, глобалистского мира и цивилизованной империи белых людей, несущих свет культуры диким варварам. В этом столкновении, как представляется автору статьи, ярко проявляет себя «новое варварство», невежественное с точки зрения современной науки и оперирующее историческими стереотипами. Его характерная черта — попытка присвоить себе наследие римской цивилизации (и шире — всю Античность), чтобы оправдать несправедливость и неравенство современного общества. Это, в свою очередь, вызывает резкую реакцию со стороны западного (не только британского) академического сообщества, которое активно борется за гегемонию в общественном дискурсе. Таким образом, Рим (а точнее — образ римской цивилизации) оказывается одновременно триггером появления варварства и способом его преодоления. A paper is focused on the twitter storm started because of the BBC educational cartoon about life in Roman Britain. The heated debate was provoked by the issue of the skin color of main character of the cartoon, but soon the discussion transformed into a collision between two images of Rome and her legacy. One image depicts Rome as a multicultural, complex, globalized world, another — as a civilized empire of white people who bring the torch of culture to savage barbarians. This collision makes ‘a new barbarity’, ignorant and armed with stereotypes, visible. One of the specific features of this barbarity is that it tries to seize the legacy of Roman civilization (and of all Classical world) and use it to justify injustice and inequality of modern society. It provokes a reaction from western (not British exclusively) academic community, actively fighting for the hegemony over the public discourse. Therefore, an image of Roman civilization becomes a trigger for the appearance of the barbarism as well as the way to overcome this barbarism.

Iconography as a Trigger? On Barbarious Imitations of Seleukids Coins

В работе рассматриваются ключевые проблемы иконографии варварских подражаний монетам Селевкидов на примере двух монетных серий — согдийских подражаний монетам Антиоха Iи коммагенских подражаний монетам Деметрия I. Обе монетные серии демонстрируют как общие тенденции семиотической трансформации нарратива монеты, происходящей при преобразовании оригинального монетного изображения в подражание, так и индивидуальные особенности этого процесса. Так, основным признаком трансформации нарратива монеты является изменения легенды. В случае с согдийскими подражаниями текст легенды, не воспринимавшейся аудиторий подражания как источник информации и коммуникации, преобразуется в орнамент и формирует часть изображения, а в случае с коммагенскими подражаниями, где текст легенды, очевидно, имел важную смысловую нагрузку, дополняется новыми, не характерными для оригинала эпитетами. Важным аспектом проблемы варварских подражаний является выбор иконографического сюжета. Этот выбор не был случаен и определялся культурной близостью сюжета, представленного на монете-прототипе. Таким образом, процесс создания подражания не сводился только к механическому копированию изображения, но представлял собой более содержательный процесс переосмысления текста изображения и перевод его на язык иной знаково-иконической системы посредствам особых художественных приемов. The paper surveys the key problems of iconography of barbarous imitations of Seleukid coins on the example of two-coin series — Sogdian imitations of coins of Antiochus I and Commagene imitations of Demetrius I. These coin series demonstrate both the general trends of the semiotic transformation of the narrative of the coin, which occurs in in the process of the transformation of original coin image into an imitation, and the individual features of this process. Thus, the main feature of the transformation of the coin narrative is the deviation of the legend. In the case of Sogdian imitations, the text of the legend, which was not considered by the audience of imitation as a source of information, is transformed into an ornament and constructs a part of the image, while in the case of Commagene imitations, where the text obviously was semantically determined, it is supplemented with new epithets that are not typical for the original. An important aspect of the problem of barbarous imitations is the choice of an iconographic motif. This choice was not accidental and was influenced by the cultural familiarity with the object depicted on the prototype coin. Thus, the process of creating an imitation was not only mechanical copying of the image, but represented a more meaningful process of rethinking the image text and translating it into the language of another iconic system through special artistic techniques.

KARL KERÉNYI ON THE ARCHETYPE OF THE ACADEMIC AND THE PRIEST

В статье обсуждается эссе Карла Кереньи «Religio academici» (1938), которое интерпретируется в надлежащем историко-философском и культурном контексте. Рассматриваются высказанные в этом эссе филологические установки и философские воззрения Кереньи. Особое внимание уделяется тому, каким образом Кереньи истолковывает понятие religio: используя «Учение академиков» и «О природе богов» Цицерона, он пытается истолковать religio эпохи Цицерона в духе скептической Академии и на примере понтифика Гая Аврелия Котты доказывает, что поведенческие характеристики ученого и жреца совпадают. Обращено внимание на то, что академики Котта и Цицерон признают существование богов, в чем схожи с Аркесилаем и Карнеадом, которые полемизировали только с theologia naturalis и rationalis стоиков, тогда как транслируемая традицией религия сомнению не подвергалась. Обсуждается термин «открытость» (das Offene), используемый Кереньи. Указывается, что некоторые положения Кереньи предвосхищают позднейшие высказывания Хайдеггера в статье «Нужны ли поэты?» (1946), посвященной Рильке и Гёльдерлину, что может быть связано с общим источником — опубликованными письмами Рильке. В заключение указано, что сопоставления модусов существования академического ученого и религиозного жреца, которые на первый взгляд могут показаться экстравагантными и произвольными, в полной мере задействованы современными историками науки. The article discusses Karl Kerényi’s essay “Religio academici” (1938), which is interpreted in a proper historical, philosophical and cultural context. The philological attitudes and philosophical views of Kerényi expressed in this essay are considered. Particular attention is paid to how Kerényi interprets the concept of religio: using Cicero’s “Academica priora” and “De natura deorum”, he tries to interpret religio of the Cicero era in the spirit of the skeptical Academy and, using the example of the Roman ponifex and Academic Sceptic Gaius Aurelius Cotta, proves that the behavioral characteristics of an academic and a priest coincide. Attention is drawn to the fact that Academics Cotta and Cicero recognize the existence of gods, in which they are similar to Arcesilaus and Carneades, who polemicized only with the theologia naturalis and rationalis of the Stoics, while the religion transmitted by tradition was not questioned. The term “openness” (das Offene) used by Kerényi is discussed. It is pointed out that some of Kerényi’s propositions anticipate the later statements of Heidegger in the article “Wozu Dichter?” (1946) dedicated to Rilke and Hölderlin, which can be explained by the presence of a common source — Rilke’s published letters. In conclusion, it is indicated that the comparisons made between the modes of existence of an academic and a priest, which at first glance may seem extravagant and arbitrary, are engaged by contemporary historians of science.

OVERCOME AND UNAVOIDABLE BARBARISM: DISCIPLINE OF THE MACEDONIAN INFANTRY IN THE AGE OF PHILIP II AND ALEXANDER THE GREAT

Цель исследования заключается в анализе дисциплинированности македонской пехоты эпохи великих завоеваний IV в. до н.э. Задачами являются рассмотрение мероприятий Филиппа II, направленных на повышение дисциплины в македонской армии, определение их эффективности, выявление сути дисциплинарных проблем, характерных для фалангитов времен Филиппа и Александра. Исследование опиралось на всесторонний анализ античных письменных источников, сравнительно-исторический метод, метод контент-анализа. Определено, что традиционно для пешего ополчения царства Аргеадов, как и для аналогичного компонента вооруженных сил соседних «варварских» народов, была свойственна низкая дисциплинированность. Посредством интенсивных тренировок, введения системы поощрений и взысканий Филиппу II удалось привить македонским пехотинцам дисциплину, высокий уровень которой был продемонстрирован в войнах за господство на Балканском полуострове, а затем подтвержден в период Восточного похода Александра. Базисом дисциплинарных мотивов фалангитов следует считать выгоды от принадлежности к царской армии и сформировавшуюся корпоративную идентичность. Тем не менее, большое военное значение корпуса македонских пехотинцев и его сплоченность сделали возможными и массовые выступления, в ходе которых воины открыто протестовали против военно-стратегических и политико-административных решений монарха, не соответствующих интересам войска. The main aim of this research is the analysis of the Macedonian infantry discipline in the period of the great conquests of 4th century BC. The research objectives are the review of Philip’s II actions to improve the Macedonian army discipline, the determining their effectiveness, the identifying the essence of disciplinary problems which are connected with the phalangites of Phillips and Alexander’s times. A multi-faceted approach to the ancient narrative sources, methods of comparative historical analysis and content analysis have been used. It defends that traditionally for infantry militia of the Argead Kingdomas well as for a similar component of the neighboring barbarian societies’ armed forces the law discipline was typical. Through intensive training, the introduction of a system of rewards and penalties, Philip II managed to instill for the Macedonian infantry discipline which high level was demonstrated in wars of domination in Balkan Peninsula and confirmed during the Alexander's Asian expedition. The phalangites’disciplinary motives were based on benefits of belonging to the royal army and an established corporate identity. However, the great military importance of the Macedonian infantry and their unity made possible mass demonstrations, during which the military protested against the military–strategic and political–administrative decisions of the monarch, which did not correspond to the interests of the army.

ROMAN EXPANSION AS A «TRIGGER HOOK» OF MIGRATIONS PROCESSES ON BOSPOR UNDER KING ASANDER IN THE CONTEXT OF ALLIES WITH THE BARBARIANS

В то время, когда Римская империя вышла на просторы Северного Причерноморья, на Боспоре к власти пришел царь Асандр (47–17 гг. до н.э.). Он стал неуклонно следовать курсу на поддержку царского землевладения и развитию дружественных отношений с варварским миром. К концу его правления вся царская земля покрылась укрепленными военно-хозяйственными поселениями с варварскими гарнизонами, а по всему периметру боспорских границ расположились союзные племена. Некоторые из них, расселенные по всем стратегическим местам созданной Асандром фортификационной системы, получили наименование тафрии, так как несли службу в местах, связанных с термином «тафрос» и являлись выходцами из тавроскифской среды. Усиление миграционных процессов на Боспоре и улучшение отношения с варварами в данное время, авторами объясняются римским давлением на государство. At the time, when the Roman Empire came to the expanses of the Northern Black Sea region, Tsar Asander (47–17 BC) start to power in the Bospor. He began to steadily follow the course of supporting the tsar land tenure and developing friendly relations with the barbarian world. By the end of his reign, the entire tsar land was covered with fortified military-economic settlements with barbarian garrisons, and allied tribes were located along the entire perimeter of the Bospor borders. Some of them, settled in all the strategic places of the fortification system, created by Asander, received the name tafria, since they served in places associated with the term “tafros” and were from the Tavro-Scythian environment. The strengthening of migration processes on the Bosporus and the improvement of relations with the barbarians at this time, the authors explain the Roman pressure on the state.